Иван проснулся до светла и бзднул под одеяло,
Жена проснулась и метла в сенях на пол упала.
Ворча: насрали, как жиды, воткнул в ботинки ноги,
Попил из чайника воды, споткнулся на пороге,
Поссал с крыльца на конуру, обматерил собаку,
Куря, прожёг в трусах дыру да расцарапал сраку.

И злой, как чёрт на Новый Год, вошёл в избу Ванюша.
На что тут взгляд не упадёт – всё раздражает душу.
Вот дети – трое вахлаков – дерут кисет Иванов,
Жена из мисок и горшков шугает тараканов,
Вот тёща, жабой на печи, глядит как вьются мухи,
Кошак облезлый не мурчит – икает с голодухи.

Корова в стойле на гужах подвешена к стропилам,
Свинью на дальних рубежах комбайном задавило...
- Ну как тут жить? – сказал Иван. – Всё к чёрту с потрохами!
И плюнул, и попал в баян с порватыми мехами.
- Вот это точный мой портрет – на мне судьба играла,
И так же мне, в расцвете лет, мехи мои порвала.

Судьба – попалась бы она мне в лапы в глухомани...
Я показал бы ей тогда итог её стараний!
А так – терпи, хоть всё не в путь, хотя душе обидно...
Когда не пёрнуть, не вздохнуть, и просвета не видно!
Так хрен ли ждать? Каких чудес? В петлю – и нету следу!
Сказал – и через тын полез за бечевой к соседу.

- На что верёвка-то тебе? – спросил сосед Иванов,
Считая на полу в избе матёрых тараканов.
- Кота повесить, стало быть... – сказал Иван, бледнея.
- Верней котяру утопить. – Ну что ж, и то идея.
И вот бредёт Иван к пруду, чеша в макушке рыжей...
Ну как у стада на виду тонуть в вонючей жиже?

Не по-мужски такой конец... Чего тянуть бодягу,
- Так лучше ж я на МТС прям под бульдозер лягу!
Он в МТС стрелой бежит, охвачен мыслью жаркой,
Себя б он кончил, как мужик, но не нашёл солярку...
Зато нашёл чужой пиджак в подсобке возле бани.
А в нём – окурок и трояк в во внутреннем кармане...

Иван опомнился потом лишь за углом сельмага,
Когда хлебнулась жадным ртом живительная влага.
И потекла огнём в живот, постреливая в жилках,
Как змей зелёный, что живёт в чекушках и бутылках.
Добив пузырь, ушёл в бурьян, потом бродил по кручам...
Очнулся вечером Иван один в лесу дремучем.

Пред ним – калека, два горба, крива, икает спьяну...
- Ты кто? – Да кто ж, твоя судьба! – и лыбится Ивану.
- Ты ж звал? Мол, сделаю каюк, коль встречу в чистом поле...
Так что ж молчишь теперь, говнюк? В порты наделал, что ли?
Да ладно – я ж тебе не враг. А за судьбу лихую
Тебе, занюханный вахлак, подробно растолкую.

И тут, не утерев соплей, ругаясь для порядку,
Она средь рухляди своей нашла ему тетрадку.
- Гляди: тут все твои года с крестин и до погоста.
Чего, откуда и куда – найти тут очень просто.
В каком году подбросят нож, и загремишь в тюрягу,
Когда казённое пропьёшь и дашь на Север тягу...

И как жена твоя уйдёт с заезжим агрономом,
И как хозяйство поползёт к соседям и знакомым...
В детдоме вырастут ворьём, не зная ласки, дети...
Один, в ничтожестве своём, останешься на свете.
Родню забыв, кентов найдёшь и в будущем нескором
С отбитой печенью помрёшь под зассанным забором.

- За что ж? Я этак не хочу! Уж больно злая доля.
Мне – как последнему бичу? Чего я – рыжий, что-ли?
Ну рыжий – это, в общем, да... Но почему так круто?
Что ж мне всё горе да беда – а шоколад кому-то?
Нельзя ль как раз наоборот, каким-нибудь манером:
Чтоб мне хотя бы только год побыть миллионером?

- Миллионером? Во даёшь... а может, космонавтом?
Актёром мож, едрёна вошь? Никулиным иль Гафтом?
Судьба не дёготь и не мёд, и не злодей, не гений...
Судьба - проекция вперёд поступков и стремлений!
Чем ты ленивей да грязней - тем я страшней да хуже.
Моя краса в руке твоей – и миллион не нужен.

Умой лицо, зажги лампад – и с Богом в труд посильный
Семья и дом – вот это клад, а деньги – мусор пыльный.
Тогда не важно, что штаны не модного фасона -
Улыбка сына, смех жены дороже миллиона.
И я с тобою заодно забуду уркаганов...
Судьба очнулась – но давно простыл и след Иванов...

"из самиздата восьмидесятых"